За два года молодой врач должен научиться выполнять все виды анестезий при плановых и экстренных операциях, освоить сложное оборудование – и это только начало огромного списка необходимых для работы навыков. Специальность непрерывно развивается, усложняется, требования к профессионалу растут. Сегодня один из трендов в анестезиологии – всё более широкое применение ультразвуковой навигации. Глобальная идея в том, что врач во время того или иного вмешательства должен максимально контролировать правильность собственных действий. Поэтому множество манипуляций анестезиолог-реаниматолог сегодня выполняет, глядя в монитор портативного УЗИ-аппарата.
– Дмитрий Владимирович, вы один из главных российских экспертов в области ультразвуковой навигации в анестезиологии. Что это за методы, и почему важно, чтобы специалист ими владел?
- У нас много направлений на кафедре – и научных и практических. Одно из них – это варианты регионарного обезболивания, которые позволяют сократить медикаментозную нагрузку на пациента во время проведения анестезии, обеспечить послеоперационное обезболивание и раннюю реабилитацию. Один из методов сегодняшнего дня – ультразвуковая навигация, которая плотно вошла в нашу специальность благодаря появлению портативных аппаратов УЗИ. Мы занимаемся этими методиками с конца прошлого века, у нас достаточно большой опыт, позволяющий обучать студентов, ординаторов, специалистов. Существуют авторские циклы, куда приезжают люди со всей страны для овладения данными методиками. Ультразвуковая навигация при проведении инвазивных манипуляций сегодня обязательно требование профстандарта.
– Почему сегодня это выходит на первый план? Раньше специалисты выполняли регионарную анестезию по анатомическим ориентирам, да и сейчас многие действуют по старинке.
– Есть хорошая поговорка Эразма Роттердамского: «В королевстве слепых и одноглазый король». Ультразвуковая навигация позволяет нам, самое главное, видеть те структуры, которые необходимо блокировать, видеть иглу, которую мы направляем к этим структурам, видеть распространение местных анестетиков. Всё это в совокупности и позволяет снизить количество осложнений, которые ранее часто фиксировались при проведении регионарных методов без использования УЗ-навигации. Эти осложнения чаще всего не были смертельны и были обратимы. Но эффективность метода подтверждается ультразвуковой навигацией, и врач уверен в результате своих действий. Точное подведение иглы к необходимым структурам центральной и периферической нервной системы, позволяет избежать повреждения этих структур и избежать внутрисосудистого введения. Мы видим развитие гипоэхогенных зон и обволакивание ими нервных структур.
– Помимо УЗ-навигации вы также применяете нейростимуляцию. Что это за методика?
– Нейростимуляция – это метод, известный с 11-го года прошлого века. Основное развитие он получил после публикации работ профессора Владимира Львовича Айзенберга и дал толчок развитию регионарных методик в педиатрии с 80-х годов прошлого века. Нейростимуляция позволяет подтвердить правильность выполнения манипуляции. Определенный ток с определённой силой и определённой частотой при подводе иглы к периферическим нейрональным структурам способствует сокращению мышечной ткани, то есть идёт визуализация действий специалиста.
– Насколько сложно овладеть данными методиками? Всё-таки анестезиолог-реаниматолог это не врач ультразвуковой диагностики.
– У меня был тернистый путь, я был на этапе внедрения этих методик в анестезиологию. На сегодняшний день при наличии различных руководств, различных каналов в интернете, используя опыт сотрудников, мы ограничиваемся циклами по 36 часов и по 72 часа. Специалисты понимают принципы использования того или иного метода, а дальнейшее совершенствование возможно уже в операционной.
– Чему вы прежде всего стремитесь научить тех, кто только приходит в специальность – студентов и ординаторов?
– Первое, чему я стремлюсь их учить – это любви к специальности и пониманию, что в первую очередь должна идти голова, а за головой должны идти руки. Специальность действительно очень интересная, до сих пор нет чёткого понимания, как действует наркоз, идут исследования по этому поводу. Открываются новые технологии, новые направления и, безусловно, специальность анестезиология-реаниматология высокоинтеллектуальная. Я категорически против разделения специальности на анестезиологию и реаниматологию, это единая специальность и все сотрудники кафедры поддергивают эту идею, заложенную ещё профессором Гордеевым, моим учителем.
– Есть какой-то собирательный образ студента, который выбирает специальность анестезиолога-реаниматолога?
– Они разные. Приезжают со всех концов страны, из зарубежья – из Казахстана, Узбекистана, даже была группа мексиканских студентов. Выбор падает на наш университет, вероятно потому, что у него высокий рейтинг среди медицинских вузов. Многим – и я среди них – больше всего нравится работать именно с детьми. Однако у нас единая специальность, чем мы очень гордимся. Хотя существует Ассоциация детских анестезиологов-реаниматологов, наша специальность позволяет с одним сертификатом работать как с взрослыми, так и с детьми. И именно углублённое изучение физиологических особенностей детей даёт более широкий спектр знаний специалистам, которые могут работать с пациентами любого возраста.
– Как построено обучение ординаторов?
– Вначале лекционный материал. У нас две кафедры в университете – одна последипломного образования, руководит ей профессор Юрий Станиславович Александрович, другая – учебная. Живём мы, как завещал профессор Гордеев, одним коллективом, вместе у нас проходят кафедральные собрания, вместе мы осуществляем и обучение. От теоретической подготовки мы не отказываемся и когда распределяем ординаторов по базам, постоянно происходит обсуждение клинических случаев.
– Какие базы практики доступны ординаторам Педиатрического университета?
– Основная база – это, конечно, клиника Педиатрического университета . Заведующий отделением реанимации Евгений Фелькер является ассистентом нашей кафедры. Помимо этого существует целый перечень баз, среди которых база Клинической больницы «РЖД-Медицина», и я очень рад, что она у нас появилась год назад, учитывая настрой руководства больницы в вопросах обучения, как специалистов, так и подготовки сотрудников для работы в этом учреждении. Есть и другие базы – это Институт детской травматологии имени Турнера, Мариинская больница, Клиническая больница Святителя Луки, Всероссийский центр экстренной и радиационной медицины имени Никифорова МЧС России, больница Раухфуса, Детская клиническая больница № 5 имени Филатова... Множество стационаров охотно идут на сотрудничество.
– Что стационарам города даёт такое сотрудничество с университетом?
– Я очень рад, что существует достаточное количество баз, и что мы осуществляем ротацию ординаторов, чтобы они могли видеть, как организована работа в разных стационарах. Самим больницам это даёт возможность вырастить кадры для себя. Они выписывают целевые направления и ориентируются на сотрудников, подготавливая их для работы в своих стенах. Потому что дефицит специалистов существует, это ни для кого не секрет. Плюс, конечно, консультативная помощь. При появлении тяжёлых больных от этого есть взаимовыручка и взаимовыгода.
– Может ли вчерашний ординатор – молодой специалист – в сложной ситуации позвонить своему профессору и получить помощь?
– У нас не умолкают телефоны, мы всегда готовы консультировать. Кроме того, мы поддерживаем двустороннее взаимодействие с нашими выпускниками, проводим на их базах по согласованию с администрацией больниц мастер классы, направленные на освоение новых технологий.
