Юрий Махин: Самые тяжелые случаи травмирования детей связаны с недосмотром

Заведующий микрохирургическим отделением Санкт-Петербургского государственного Педиатрического медицинского университета Юрий Махин рассказал в эфире Радио Sputnik о работе единственного на Северо-Западе отделения, которое круглосуточно принимает маленьких пациентов с тяжелыми травмами конечностей. 

- Юрий Юрьевич, расскажите об отделении микрохирургии.

- Наше отделение называется «микрохирургическое», но,  надо сказать, что такой специальности «микрохирург» нет. Микрохирургия – это метод, который хирурги используют при хирургическом лечении пациентов. Этим методов владеют и кардиохирурги,  и нейрохирурги. Наше отделение существует уже более 30 лет. В 1987 году группа энтузиастов, которые работали в Ленинградском педиатрическом медицинском институте, впервые начали осваивать микрохирургические методы оперирования. Пытались в эксперименте на животных сшить мельчайшие структуры сосудов. Среди них был профессор Купатадзе, детские хирурги Андрей Иванов и Виктор Набоков. 

 - Используется специальное оборудование?

 - Микрохирургическая техника подразумевает совокупность оборудования и приемов, навыков, которые позволяют работать на анатомических структурах очень малого размера, то есть нервах, сосудах. Используется оптическое увеличение. Как правило, это мощные операционные микроскопы с большим увеличением до 32 раз. Используются микрохирургические инструменты с тонкой рабочей частью и специальный шовный материал. Нитки тоньше человеческого волоса. Например, если хирург ушивает банальную рану, он использует нитку маркировки один ноль, два нуля. Микрохирургии используют нить девять, десять, одиннадцать нулей. Невооруженному глазу она не видна, рассмотреть ее можно только в оптическом увеличении. Если такую ниточку с иголкой подбросить в воздух, то она не упадет под действием силы тяжести, а будет летать в воздухе. Таким тонким шовным материалом пользуются и офтальмологи, например.

- Какими качествами должен обладать микрохирург?

- Прежде всего должно быть желание. Молодой специалист должен понимать, что специальность и физически тяжелая, и нужно постоянно тренироваться. Когда отделение только начало развиваться,  наши врачи, которые  впервые осваивали методику,  отрабатывали приемы на животных. Очень хорошая лабораторная модель – крыса, диаметр ее аорты, центральной  кровеносной, не более 1 миллиметра. Примерно такой диаметр пальцевой артерии у подростка. Хирурги рассекали брюшную артерию крысы и накладывали швы. Если шов наложен качественно, крыса выживала и поправлялась. Это специальные лабораторные животные. Сейчас есть возможность отрабатывать технологии на муляжах. 

К микрохирургу предъявляются особые требования. В старых инструкциях было написано, что врач перед микрохирургической операцией не должен пить кофе, не говоря о других слабостях.

- Как у вас происходит общение с родителями? Бывает, что родители излишне эмоциональны?

- В подавляющем большинстве случаев удается найти общий язык, потому что врач,  после беседы с которым человеку не стало легче,  – это не врач, как говорили мои учителя. Во многом успех лечения больного определяется не только качественной хирургией, но и общением, взаимопониманием  с пациентом.  Конечно, люди бывают разные, но нам удается найти подход ко всем. Некоторых родителей не интересуют подробности операции, другие хотят узнать технические подробности операции. 

- Сколько проходит через отделение пациентов?

- В среднем за год мы пролечиваем около 1500 пациентов. Это не только травмы. Наше отделение открывалось для помощи детям с патологией кровеносных сосудов. Это и врожденные патологии, пороки развития периферических сосудов,  заболевания сосудов, патологии лимфатической системы. Эти плановые пациенты – большая часть нашей работы. Но, конечно, мы оперируем  и детей с острыми сосудистыми, ампутационными травмами.  

В 60-е годы прошлого века микрохирургия создавалась для того, чтобы реплантировать конечности, то есть лечить ампутационные  травмы. Например, человек отрубил себе палец, или конечность попала в механизм,  сшивание сосудов малого диаметра потребовалось хирургам, чтобы лечить такую ампутационную травму. До появления микрососудистого шва такие повреждения заканчивались ампутацией.

 - Сквозная линия нашего эфира: родители в ответе за детские травмы. Зачастую родители не следят за  детьми, смотрят в телефон, а не за детьми.

 - Самые тяжелые случаи травмирования детей связаны с недосмотром, неосторожностью и невнимательностью. В Педиатрический университет, да и  во многие другие стационары города практически каждое дежурство  доставляют одного или двух  детей после травм на уличных тренажерах. Это не значит, что эти тренажеры опасны. Обычно это не ампутационные травмы, но бывают и сложные.

- Знаю, что при таких травмах важно время. За какое время скорая привозит пациентов в стационар?

- В Санкт-Петербурге скорая медицинская помощь информирована о существовании нашего отделения. Поэтому привозят оперативно, задержек не бывает.  При ампутационных травмах все зависит от уровня повреждения. Если палец кисти, то при грамотной консервации и  транспортировке реплантация может удачно завершиться даже спустя сутки и более.

- Как надо транспортировать и хранить оторванную конечность?

- Ни в коем случае отчлененный сегмент нельзя погружать в какие-то антисептические растворы, спирт. Нельзя замораживать. Прежде всего нужно сохранить самообладание. Отчленение мелких сегментов, как правило, не сопровождаются фатальным кровотечением и угрозой жизни пациента.  Нужно спокойно положить стерильную, чистую повязку – забинтовать конечность. Отчлененный сегмент нужно завернуть в чистую ткань. Существует так называемое правило «трех пакетов»: отчлененный сегмент кладется в один пакет, пакет кладется в следующий пакет, в который кладется небольшая тканевая прокладка: полотенце, шарфик. И эти два пакета кладутся в третий пакет, в котором есть что-то охлаждающее: лед, снег, что-то из морозилки. Все это создает оптимальную температуру: не менее 4-6 градусов. Ни в коем случае замораживать сегмент нельзя. При заморозке происходит необратимое изменение тканей, после которой операцию по реплантации сделать невозможно. 

- Какой возраст характерен для получения травм, с которыми поступают в микрохирургическое отделение Педиатрического университета? 

- Наверное,  это категория 2,3,4 года. Эти дети очень активны, особенно сейчас, когда малышам принято меньше говорить слово «нельзя». Как раз в этом возрасте чаще происходят травмы, связанные с недосмотром. Сейчас на кухнях у мам мощная бытовая техника присутствует: мясорубки, блендеры. Как раз недавно малыш из Пскова засунул руку в мясорубку и получил очень тяжeлую травму. Дети старшего школьного возраста часто получают травмы на даче. Например,  папа поручил рубить дрова, работать с болгаркой и другими механизмами. Эти травмы тоже очень неприятные. 

Надо сказать, что успех реплантации во многом определяется механизмом травмы. Например, если повреждение наносится острым предметом, происходит так называемая гильотинная травма, топором, ножом – для микрохирурга это наиболее благоприятные травмы, потому что края поврежденных сосудов ровные и часто удается успешно прооперировать. А вот травмы,  связанные с размозжением, раздавливанием тканей очень неприятны, потому что мелкие кровеносные сосуды повреждаются на протяжении и хирургу очень трудно их восстановить.  Особенно сложные травмы происходят в различных механизмах.

- Какие сейчас новые технологии внедряются, были какие- то прорывы в вашей области медицины?

- Микрохирургическая техника развивается бурно. В лечении пациентов существуют такие методики как супермикрохирургия. Например, есть зарубежные и отечественные сообщения о том, что пациентам с патологией лимфатической системы выполняют пересадку комплексов лимфатических узлов, которые по месту трансплантации «запитываются» из кровеносных сосудов. У нас наибольший объем операций – это экстренная хирургическая помощь при травматических повреждениях. В Санкт-Петербурге есть известные центры, например научно-исследовательский институт имени Турнера, там работает отделение, которое в плановом порядке производит огромный объем  микрохирургической работы по пересадке комплексов тканей.

- Можно ли выращивать ткани, сосуды?

- Это вопрос скорее к биотехнологам. Мы практикующие хирурги и в нашей обычной практике такого пока нет. Сообщения об экспериментальной работе в этой области есть: ученые пытаются вырастить кровеносные сосуды из стволовых клеток.

- Расскажите о самой сложной для вас операции за последнее время. Технически или эмоционально сложной. 

- Все операции проходят с максимальной эмоциональной отдачей. Нельзя сказать, что одному из пациентов ты эмоционально дал больше, а другому меньше. Последний самый тяжелый случай был когда ребенок по неосторожности дома разбил стекло межкомнатной двери. Баловались с братом. Осколком стекла были повреждены магистральные сосуды подколенной области – артерии, вены.  Ребенок потерял очень много крови, его доставили в один из стационаров города в состоянии шока, близкого к клинической смерти. Там его стабилизировали, перелили кровь и перевезли к нам. Массированное кровотечение – это некоторая задержка на этапе транспортировки. Привезли пациента уже в те сроки, когда из-за длительной гипоксии, связанной с особенностью этого ранения, возникли некрозы мышц. Кровеносные сосуды мы восстановили, но ребенок у нас перенес четыре реконструктивные операции, потребовались этапные некрэктомии, он лечился около 3-х месяцев.  Конечность ребенку удалось сохранить. 

- Как лично вы боретесь со стрессом после таких операций? 

- У нас коллектив сформировался давно, он сплоченный. Хирурги ведут активный образ жизни, у нас есть и спортсмены. Мы проводим время с семьей, когда удается,  занимаемся спортом, встречаемся с друзьями.